Ломоносов, например, был верующим человеком,
но тем не менее:
«Неверно рассуждает математик, если захочет циркулем измерить Божью волю, но не прав и богослов, если он думает, что на Псалтирье можно научиться астрономии или химии».(М.В.Ломоносов)
«Итак, напрасно многие думают, что все, как видим, с начала творцом создано, будто не токмо горы, долы и воды, но и разные роды минералов произошли вместе со всем светом и потому-де не надобно исследовать причин, для чего они внутренними свойствами и положением мест разнятся. Таковые рассуждения весьма вредны приращению всех наук, следовательно, и натуральному знанию шара земного, а особливо искусству рудного дела, хотя оным умникам и легко быть философами, выучась наизусть три слова: «Бог так сотворил» — и сие дая в ответ вместо всех причин.»
Ломоносов, «О слоях земных»
Выдернутые из контекста фразы, к тому же вы сами не поняли, что он сказал. Но самое главное, я вообще не о том писал, зачем вы занимаетесь крючкотворством, я уже сказал об этом предыдущему оппоненту.
Приведу цитату, первая треть которой показывает отношение русских к вере и науке, и, собственно, поясняющая противоречия высказываний Ломоносова, а остальное является дополнением к пониманию того, что я хотел сказать раньше.
Левша отвечает:
- Наша наука простая: по Псалтирю да по Полусоннику а арифметики мы
нимало не знаем.
Англичане переглянулись и говорят:
- Это удивительно.
А Левша им отвечает:
- У нас это так повсеместно.
- А что же это,- спрашивают,- за книга в России "Полусонник"?
- Это,- говорит,- книга, к тому относящая, что если в Псалтире что-нибудь
насчет гаданья царь Давид неясно открыл, то в Полусоннике угадывают
дополнение.
Они говорят:
- Это жалко, лучше бы, если б вы из арифметики по крайности хоть четыре
правила сложения знали, то бы вам было гораздо пользительнее, чем весь
Полусонник. Тогда бы вы могли сообразить, что в каждой машине расчет силы
есть, а то вот хоша вы очень в руках искусны, а не сообразили, что такая
малая машинка, как в нимфозории, на самую аккуратную точность рассчитана и
ее подковок несть не может. Через это теперь нимфозория и не прыгает и
дансе не танцует.
Левша согласился.
- Об этом,- говорит,- спору нет, что мы в науках не зашлись, но только
своему отечеству верно преданные.
А англичане сказывают ему:
- Оставайтесь у нас, мы вам большую образованность передадим, и из вас
удивительный мастер выйдет.
Но на это Левша не согласился.
- У меня,- говорит,- дома родители есть.
Англичане назвались, чтобы его родителям деньги посылать, но Левша не
взял.
- Мы,- говорит,- к своей родине привержены, и тятенька мой уже старичок,
а родительница - старушка и привыкши в свой приход в церковь ходить, да и
мне тут в одиночестве очень скучно будет, потому что я еще в холостом
звании.
- Вы,- говорят,- обвыкнете, наш закон примете, и мы вас женим.
- Этого,- ответил Левша, никогда быть не может.
- Почему так?
- Потому,- отвечает,- что наша русская вера самая правильная, и как
верили наши правотцы, так же точно должны верить и потомцы.
- Вы,- говорят англичане,- нашей веры не знаете: мы того же закона
христианского и то же самое Евангелие содержим.
- Евангелие,- отвечает Левша,- действительно у всех одно, а только наши
книги ваших толще, и вера у нас полнее.
- Почему вы так это можете судить?
- У нас тому,- отвечает,- есть все очевидные доказательства.
- Какие?
- А такие,- говорит,- что у нас есть и боготворные иконы, и гроботочивые
главы и мощи, а у вас ничего, и даже, кроме одного воскресенья, никаких
экстренных праздников нет, а по второй причине - мне с англичанкою, хоть и
повенчавшись в законе, жить конфузно будет.
