Не могу. Не рифмуется.
Осталась в памяти долбёжка в дверь. Инвалид второй группы, лёгочник, требовал телефонного разговора со своей женой, грозил милиционерам найти какую-то грозную управу на них, подать в суд, и всё-такое.
Остался в памяти горделиво-презрительный взгляд хачика, того, который слышал ещё в машине мои слова по телефону, будто мне страшновато ехать в тёмной машине в неизвестном направлении. Он спросил потом, когда я уже устроил гнёздышко из нескольких одеял, действительно ли мне страшно. Я ответил да, и он, гордо закутанный в своё одеяло, орёл с вершины кавказа, повернулся спиной ко мне. А я отвернулся к стенке, пытаясь хоть немного поспать.
Остался в памяти смешок одного из ментов, когда я на вопрос врача сколько выпил, честно ответил "около трёхсот миллилитров водки", благоразумно умолчав про пару пива. Хотел ещё больше повеселить местную публику, и на вопрос о своих болезнях сказать, что кроме гомофобии, импотенции и геморроя меня ничто не беспокоит, но решил, что это будет перебор. Такой юмор даже на нашем форуме может не пройти.
