Чудилось - надежды нету: исполинская громада
В блеске звёзд и лунном свете надвигалась на преграду...
Хвост прижав, глаза зажмурив, от испуга чуть не плача,
Путешественница с дури отхлебнула малость чачи...
А потом еще немножко, и еще, еще чуть-чуть.
Черепаха осмелела и ушла куда-то грусть.
Только слышит из подмышки
Слабый голос "Дай глотнуть!"
За кусок доски хватаясь,
С капитаном они пьют,
И гребут они, стараясь,
Прямо к берегу плывут.
Мимо плыл патрульный катер,
Делал он ночной обход,
И увидел эту пару,
Стоп, машина! Задний ход!
Ночь. Фонарь. В порту машина. Бомж картон терзает рваный.
И весёлая картина: у причала катер пьяный!
То стучит бортом о доски, то прожектором мигает:
Это черепаха просто всех патрульных угощает.
Вдруг в разгар пирушки пьяной
Черепашку прихватило,
И животик разболелся, так схватило, так скрутило,
И водичка между ножек побежала как-то странно.
Тут Тортилла протрезвела "Господи, да я ж рожаю!
Кто-нибудь, да помогите! Помогите, умираю!"
Капитан взглянул с ухмылкой: "Рассосётся. Это газы",
И опять прилип к бутылке, полупьяная зараза.
Мичман был уже в отключке, боцман тож успел напицца,
Только юнга, взяв на ручки, снёс на берег роженицу,
Кулаком нажал на панцирь, (черепаху ведь не жалко),
И в руках юнгИ-засранца очутилася русалка.